30 июня 1941
Они забрали у нас папу… Прошло всего 8 ужасных дней, а мы повидали уже много. Война беспощадна и несправедлива. Как же я боюсь, но не могу показать это перед мамой или братьями. Матушка плачет часами, мои маленькие Петька и Коленька не понимают, что происходит. А я… Я могла бы пойти добровольцем, ведь мне уже семнадцать…
4 августа 1941
Сегодня умер Коля… Наш город снова попал под обстрел, и его задела сброшенная с вражеского самолета бомба. Узнали об этом от соседки. Сначала мы растерялись, маму почти волоком пришлось тащить в подвал, а она все кричала и молилась. Молилась, чтобы Коленька снова был дома, чтобы папа вернулся, и все было как раньше… Больно… Я не могу поверить в это. Он был маленьким ангелом, лучиком солнца в моей жизни… А теперь его не стало, как нам жить дальше, когда его нет рядом?
15 октября 1941
Я осталась одна…
2 ноября 1941
Случилось что-то страшное. Я почти ничего не помню, когда пытаюсь напрячь память, вокруг кружит туман, а в голове что-то громко и яростно пульсирует. Мне страшно, я перечитываю свой дневник и не вижу того, что это моя жизнь, что я пережила все это. Ничего не чувствую: ни горя от потери семьи, ни счастья от того, что жива, ни жажды мести за близких. Ничего, в душе совсем пусто…
11 декабря 1941
Немцы захватили наш город. Сегодня они отправят детей и женщин в концлагеря, мужчин и стариков они убивают на месте. Мы в ловушке, больше негде прятаться, а бежать бессмысленно.
20 декабря 1941
Это чудо, но я смогла сохранить свой дневник. Уже 9 дней я нахожусь в этом безродном, убогом месте. Тут каждый час будто круг ада. Я никогда не видела ничего подобного. Их нельзя назвать людьми. Немцы беспощадно убивают детей, ставят на нас опыты и заставляют делать бессмысленную работу. Кажется, я скоро сойду с ума от этих криков боли и отчаяния…
22 декабря 1941
Сегодня я подружилась с Колей, молодым парнишкой, которому вчера исполнилось 15 лет. Он выглядит радостно на фоне этого «серого места», и это возрождает улыбку на моем лице. Его вовсе не сломят эти жалкие «люди», Колю это все, кажется, забавляет…
25 декабря 1941
Колю избили… Он пытался помочь совсем маленькой девочке и поплатился за это. А я даже не смогла быть рядом. Пока эти нелюди били его, я под выставленными ружьями перетаскивала камни с места на место. Это одна из так называемых пыток, ведь мы голодные и замершие, еле как можем ходить, а таскать тяжелые камни для некоторых – непосильная задача. Дети просто падают замертво на этой площадке пыток. Но живые продолжают работать снова и снова, переступая трупы. Многим становится плохо, но освободить желудок нечем.
3 января 1942
Я будто потеряла счет времени. После избиения моего друга я попала в специальное медицинское отделение. Там у меня брали кровь, для сохранения жизни немецким солдатам. Почти неделю я лежала в безумной лихорадке, мечтая наконец умереть. Мне виделись какие-то лица из прошлого, видела Колю, избитого и истощенного, видела ангела, растерзанного бомбой, но был и он. Какой-то молодой немецкий солдат, который все это время следил за мной, тайком выхаживал меня. Приносил мне небольшие порции еды и лекарства. Я в смятении: чего он от меня хочет? Зачем он усложняет себе жизнь небольшими подачками для какой-то девочки? Я не могу принимать от него ничего, мы по разные стороны баррикад. И он должен это понимать.
15 января 1942
Коля опять ищет неприятности в каждом уголке «серого места». Так мы называем концлагерь, отнимающий жизни сотен детей. А я, наоборот, стараюсь их избегать. Я начала молиться и писать стихи, как давно я не делала ничего из этого. Каждый день молюсь за убитых малышей, точь-в-точь, как мама…
И не услышишь ты мольбы в стихах о страсти,
И не увидишь слезы без крови.
13 февраля 1942
Они устроили публичную казнь тех, кто больше не может работать. Нас выволокли на улицу во время снегопада. Вокруг было темно и на небе зажглись тысячи звезд – душ, что покинули нас очень рано и теперь освещают нам дорогу. Обзор был перекрыт едким дымом от огромного костра, что величаво раскинулся на метров 5 в длину и в ширину. Было очень холодно и гадко от мысли, что сейчас кого-то из нас сожгут. И как только я подумала об этом, все началось. Немцы, безжалостно хватая детей, волокли их к пламени. Те, что остались, кричали от ужаса и дрожали так, будто это они сейчас буду гореть в огне. Беспомощные ребята бились изо всех сил, но все было бесполезно. Над площадью раздались ужасающие вопли.
5 марта 1942
Сегодня меня опять поведут на какие-то опыты и, как ни странно, узнала я об этом от Фридриха, того самого немецкого солдата. Я по-прежнему отношусь к нему с осторожностью, но его благосклонность может быть полезна.
13 апреля 1942
Мой лучший друг что-то затевает, я вижу это по его глазам. Но не могу сказать, что я против. Мы должны бороться. Ради себя.
И встречу я тебя в конце апреля.
И вновь увидишь все мои мечты.
15 апреля 1942
Мне страшно. Взгляды, которые эти бесы кидают на девочек, приводят в ужас. Я почти ощущаю это в воздухе… Фридрих… Он спас меня снова. Мои сломанные нос и ребра ничто по сравнению с тем, что они хотели со мной сделать. Несколько солдат последовали за мной после выполнения работ и набросились. Били, били и били. А когда я не смогла больше защищаться, начали рвать ту жалкую одежду, что мы носим здесь. Когда я думала, что уже умираю, пришел он. Заговорил на родном языке, и они ушли. Оставили меня, так и не получив, чего хотели. Я благодарна ему, но не могу признать это.
20 мая 1942
Когда Коля узнал о случившемся, он был в бешенстве. Я долго успокаивала его, но огонь в его глазах не угас. Смотря в эти бездонные колодца, я видела все ужасы, произошедшие с нами. Истерзанные дети, которых ломали до последнего, обгоревшие трупы, которые мы хоронили своими руками и те дети, которых мы убили… Нет, не думайте, что это было по нашей воле! Эти изверги заставили старших стрелять по малышам. Они вручили нам пушки и с восторгом наблюдали, как мы убивали своих. Поднялся бунт… Кто-то начинал стрелять по врагам, я и Коля чудом ушли из-под пуль. Но это было только начало, впереди нас ждет что-то более масштабное и, кажется, … в этот раз Коля будет идти до победного.
И затоптал ты горести всех мук.
И в душу ты запал мне предсказаньем,
О милый мой, хороший, лучший друг.
3 июня 1942
Фридрих тайно приходит ко мне. Мы разговариваем по-английски, и я вижу, как он мил и добр ко мне. Сегодня солдат подарил мне цветок. Белый бутон еще не раскрылся, но уже излучает всю красоту, что только может подарить маленький цветочек. Я не показываю Фридриху свои чувства и не подпускаю близко, но, кажется, он пробуждает во мне что-то новое и прекрасное.
15 июня 1942
Жаркое лето не щадит, а наши враги тем более. Гнет и натиск на родную землю усиливается, и мы все знаем это. Но мои мысли заняты другим, я все чаще думаю и молодом солдате, вижу его во снах. А наши встречи все более долгожданны. Коля ругает меня, постоянно говорит, что я безрассудная и глупая. Я его не слушаю.
Не заставляй меня страдать,
А лучше обними.
Я напишу тебе стихи от слова счастье,
Я напишу тебе те ноты для любви.
20 июля 1942
Сегодня нас поведут на расстрел. Солдаты решили развлечься и устроили лотерею, кому жить, а кому нет. Фридрих говорит, что детей, которых часто водят в медицинскую часть, от этого освобождают, но от этого не легче. Ведь Коля – главный бунтарь, который может оказаться в списке смертников первым. Это меня пугает. Я впервые начала плакать после потери памяти. Это недобрый знак.
21 июля 1942
Вчера умер Коля. Его растерзанное тело мы нашли в яме. Под надзором солдат стали вытаскивать погибших, чтобы проститься и похоронить. Я кричала и молилась, молилась, чтобы Коленька был рядом, но чуда не случилось. Его открытые глаза взирали на небо, а губы будто шептали что-то, но я не могла больше узнать, что именно. Никто не мог.
28 июля 1942
Та боль, что скрыта в мирозданье,
Теряет нотки о любви,
Той боли прежде в созиданье,
Ты больше не поймешь, увы.
29 июля 1942
Фридрих утешает меня. После потери друга я чувствую себя пустой, будто не осталось ничего, что исцелит, залечит раны. Аура смерти, повисшая над «серым местом», убивает меня. А дети… Нас становится все меньше с каждым днем.
4 августа 1942
Сегодня год как со мной нет маленького ангела. И сегодня все закончится, ведь я снова отправлюсь в медицинское отделение. Фридрих боится за меня, но не может ничего сделать. Я тихо плачу перед ним и считаю наши последние секунды. Солдат подарил мне поцелуй, столь искренний и страстный, что у меня чуть не подкосились ноги. Я навсегда запомню этот день, потому что для нас он последний.
1988 год. 21 декабря
Память вернулась ко мне потихоньку. Я снова ощутила всю боль, которая тихо ждала своего часа на задворках моего сознания. И теперь могу сказать, что все это было наяву. Война… Столько лет прошло, а это слово навсегда останется в моей памяти. Она унесла всех моих родных, друзей и моего молодого солдата. Я не хочу вспоминать, как перенесла тот последний день для нас. Ибо Фридрих умер из-за меня. Я просто не могу вспоминать тех детей, что верили в свободу и погибли. Я не могу думать об отце, который писал письма своей семье, не зная, что никого не осталось в том холодном и разрушенном доме. Отец умер, защищая свою семью и Родину. Я молюсь за него, за маму и Петьку. Молюсь за моего солдата. Молюсь за всех, продолжая жить дальше. Сегодня 21 декабря моему Коленьке снова 15, а маленькому ангелу все так же 5.
О мой сверкающий хрусталь,
Наполнен чувством упоения.
О, глупое мое творение,
Разбито замыслом отца.
И кажется, нашли мы в обречении
Те нотки о любви, что скрыта навсегда.